Андрей Ефремов - Блокпост-47д. КНИГА - I . «СЛУЖБА НАРЯДОВ»

— Да вы не бойтесь, у меня вас никто не тронет.

Кто-то из омоновцев попросил у учителя попить водички. Тот взял в левую руку кружку, наполнил её из родничка бьющего здесь же, прямо во дворе, студёной водой, переложил в правую и протянул кружку, ручкой в сторону просившего. Движения были, как в японском чаепитии выверенными, быстрыми и отточенными. Гаврила, который с интересом наблюдал все эти непонятные действия, спросил Фирдоуса:

— А что означают эти операции? — И жестами повторил действия хозяина.

— Ну, как же, из уважения. — Просто ответил тот.

После посещения Доктором больного ребенка, быстро оцепили маленький пятачок рынка и, меняясь, по двое, стали ходить среди изобилия разложенного на земле товара. Деревенское население привычно и довольно тактично стало делать вид, что не видят явного оцепления и продолжают заниматься своими коммерческими делами.

Рынок расположен недалеко от красивой поселковой мечети, возле которой, с полгода назад, отрезали головы девяти пленным пермским омоновцам. Молодой парень торгует аудиокассетами, из его магнитолы какой-то чеченец хриплым голосом в взбесившемся ритме исполняет песню на мотив «миллион алых роз» на чеченском языке, но определенно не про розы.

Рядом, тоже молодой парень в идеально чистой белой рубашке, очень быстро и профессионально отрезает голову безропотной овечке с чистыми невинными глазами.

На цветастых коврах и покрывалах, расстеленных прямо на земле, красивые чеченки, с пяток до головы, несмотря на неимоверную жару, укутанные одеждами и платками, торгуют всем. В буквальном смысле — всем. Все, что есть в любом супермаркете больших городов, есть и здесь.

Зрелые мужчины степенно разговаривают-беседуют. Старики, в изгрызанных молью папахах, опираясь на посохи, гордо стоят обособленно, отдельной кучкой. У многих молодых, бородатых парней штанины, откровенно по-ваххабитски, заправлены в носки.

А вот пива нет. И водки нет. Кто-то вспоминает по прошлым командировкам некоего Ису, живущего на краю поселка, — вот у него пиво есть. Приторговывает.

Бойцы снялись с площади, прикрывая друг друга, прошли через поселок. Через лесок. Опять же, оцепив красивый дом Исы, купили парочку батарей двухлитрового «Очаковского». Отошли метров пятьдесят, навстречу попалась женщина в годах, по одежде и по виду ни дать, ни взять классическая, добрая учительница из далекого советского прошлого:

— Здравствуйте, ребята!

— Здравствуйте!

— А что вы здесь делаете то? Здесь хулиганов не-ет.

Вернувшись «домой» узнали новость: к командиру приходили самарцы, сообщили, что за лысой горой на юге примерно в километре от группировки они обнаружили свежий, обезображенный труп с раскинутыми в диаметре пяти метров фрагментами черепа и конечностей.

Док, не спеша и с достоинством отобедав, под прикрытием выезжает на БМД. Выяснил, что этот местный парень семнадцати лет от роду нашел заложенную у дороги мину. Стал её ковырять, да и подорвался. Получается, своей гибелью чеченский подросток спас от смерти нескольких самарских милиционеров.

Немецко-фашисткий плакат. Иллюстрация к рассказу «Кунак - это такой человек...»

«Кунак» — это друг, но можно сказать и побратим. И понятие это чисто кавказское, многогранное. Хотя в современном мире слово это означает всего лишь упрощённое определение — друг.

С древних времён установился мудрый обычай, если один кунак гостит у другого, его угощают самыми лучшими явствами или, по крайней мере тем, что есть в доме. В его распоряжение предоставляется все, что есть лучшего у хозяина дома. В старину гостя снабжали всем, что ему было необходимо, а в случае, если он не в состоянии удовлетворить нужду кунака, хозяин приглашал его на грабеж и отдавал ему все, что только сможет украсть. Это обыкновение оказывать помощь своему кунаку за счет третьего лица существует с самых древних времен и лежит в основе горских взаимоотношений.

Каждый старается иметь кунака где-нибудь подальше от своих родных мест, к помощи которого он может прибегнуть в случае необходимости. Следовательно, посредством этих персональных связей, самые отдаленные народы сближены, или имеют потенциал для этого. «Тот кунак», благодаря таким связям, тоже уверен в «этом кунаке».

Конечно же это делается с перспективой на будущее. Мало ли что в жизни может случиться. Когда много кунаков — это своего рода гарантия продления своей жизни здесь — на земле. Лучший способ для горца пересечь внутренние районы Кавказа и не быть при этом ограбленным — это выбрать себе доброго кунака, которого всегда можно найти за некую оплату и который проведет его повсюду, отвечая за его жизнь и скарб.

Несмотря на то, что существует большая разница между кунаком верным за деньги и прочными дружественными связями, традиция требует, чтобы кунак приобретённый ценою денег, защищал того, кто ему доверился, ценой собственной жизни, если он конечно не хочет потерять своё реноме, что являлось бы просто махровым позором.

Также и гостеприимство является одной из широко известных достоинств кавказских народностей. Они добросердечно принимают не только своих друзей но и любого другого, даже совершено незнакомого человека. Приход гостя — это очень приятное, радостное событие для всех в доме. Согласно Корану гость — святой человек. Все стараются быть ему полезным. С того момента как гость входит в дом, он пользуется там всеми правами самой уважаемой персоны. То есть находится под особым покровительством хозяина дома, который должен накормить гостя, положить его спать, позаботиться о его лошади и проводить его по надежной дороге, или в случае опасности укрыть его у своих кунаков. Нередко бывает, что гость после этого превращается в друга. И они становятся кунаками. К примеру, чеченский джигит, должен провести своего гостя или, опять же, кунака, в Грузию. Он вспоминает о своём ингушском кунаке, беспрепятственно проходят по Ингушетии. Ингушский кунак, при отсутствии у чеченского кунака-друга в Грузии, припоминает грузинского кунака. Передаёт тому и т. д.

Но такая «идиллия» была в старину. В наше время неправильный джигит, нередко, в поисках новых кунаков, найдёт самые изощрённые способы чтобы влезть во все мыслимые щели простой души случайного гостя или нового знакомого. При этом постарается всё сделать так, чтобы угощал именно наивный гость. Гость при этом остаётся совершенно уверенным в том, что угощает хозяин дома. А если и угостит хозяин его, то чаем без заварки и сахаром вприглядку. Даже может на совершенно безвозмездной основе научить танцевать лезгинку. И до такой степени заплетёт все извилины мозга свежеприобретённому кунаку, что тот ещё и по гроб жизни будет считать себя должником. И при первой же возможности приложит все силы и средства для того, к примеру, чтобы сын кунака поступил в Йельский университет. Или бандит, скрываясь от правосудия, не то что без паспорта, а вообще без каких-либо документов, с помощью кунаков, на перекладных самолётах (!) покидает родную Чечню и благополучно оседает на Северах. Таким образом древний горский закон куначества срабатывает на все сто процентов.

Часто бывало так, что для того чтобы проехать по территории нелояльного к официальным властям населения, в машину российских милиционеров сажали либо знакомых чеченцев, либо просто попутчиков. Никто не осмеливался напасть на такую машину чтобы не заиметь кровников.

Но с другой стороны, если этот же гость в дальнейшем встретится ненароком с тем, кто совсем недавно был так любезен он может стать его пленником, или ограбленным. И выкамаривается все это без излишней щепетильности.

Обычно в своих разговорах они очень учтивы, корректны и уравновешенны. Сохраняют благопристойность до тех пор, пока не начинаются оскорбления, а тем более угрозы. Затевается поединок, который после убийства оппонента превращается в затяжную кровную месть на долгие годы и даже десятилетия.

В горах Джейраха до сих пор ходит легенда о том, как в пятнадцатом веке один джигит за короткий промежуток времени отправил на тот свет аж более десятка своих кровных обидчиков. Так как жаждущих отведать ответной кровушки набралось неимоверно большое количество, невзирая на то, что каждому досталось бы в случае удачи, всего лишь грамм по двести, этому человеку пришлось скрываться высоко в горах, в совершено неприступных местах окрестностей древнего шёлкового пути. Так он и дожил благополучно в полном одиночестве до самого момента своей естественной смерти.

Но в то же время, его достойный подражания образ, в памяти потомков жив как видно и по сей день.